ВЗЯТИЕ ПОД СТРАЖУ
(Мф.26:45-56; Мк. 43-52; Лк.22:47-53; Ин.18:2-11).
«У пророка одна дорога.
Суд над нею - лишь Высший Суд.
И осталось ему немного -
Слава Богу, уже идут»..
Суд над нею - лишь Высший Суд.
И осталось ему немного -
Слава Богу, уже идут»..
Андрей Макаревич
Гефсиманский сад, ночь, полнолуние…
«Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими».
В отличие от остальных – он-то не спит и не почивает: уже уходя с Вечери - Иуда знал, что именно сюда придет Спаситель с такой немногочисленной группкой Своих учеников.
«Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием».
И вот - в тот момент, когда ещё звучит это встаньте, пойдем, «когда ещё говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных». Приходилось встречать точку зрения, что-де и это – выдумка, поскольку такое множество выглядит явно избыточным для задержания всего-то Одного или пусть даже нескольких человек, (к тому же, как всем было известно, абсолютно далеких от экстремизма). А по-моему – все как раз очень просто: все задуманное первосвященниками и старейшинами народными надо все сделать максимально быстро. Тем более, время – ночное, мало ли что… На этот раз надо действовать наверняка!
Я снова перечитываю сейчас предыдущие строки Евангелия - то место молитвы Спасителя, когда только что Он, «отошед немного, поднял лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия: впрочем, не как Я хочу, но как Ты».
Какая бездонная, бесконечная тоска звучит в этих словах! И снова думаю – почему «да минует Меня чаша сия»? Ведь Спаситель знает о Своем предназначении - Он сам говорил об этом, о Своем конце ученикам: «Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть»!
И всё-таки - только ли мучительную смерть на кресте имеет Он в виду, говоря «чаша сия»?
Только ли она, только ли предстоящие Иисусу крестные муки исторгают из Него это жуткое – «душа моя скорбит смертельно»?
Наверное, так – но может ли не думать Спаситель и о том, что совсем скоро Он будет предан?
Предан - в полном и наихудшем из всех возможных смыслов этого слова.
Предан - одним из и без того таких немногих, всего-то двенадцати, на протяжении всех трёх лет бывших рядом со Спасителем.
Предан - единственным из двенадцати, кто был родом из Иудеи.
Единственным, кто является иудеем в полном смысле этого слова.
Предан - Иудой.
И Ему предстоит испить и эту чашу - горькую чашу предательства одним из самых близких Ему людей.
И вот этот момент наступил. «Вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; Встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня».
Приблизился предающий…
Приблизился – но ещё не перешел ту границу, ту черту, из-за которой для него, Иуды, - уже не будет возврата!
Приблизился – не только к завершению своего предательства, но и к той «точке невозврата», за которой для него станет невозможным что-либо для себя изменить…
Но ведь еще не стало!
И предающий – это ещё не предавший!
У него есть ещё шанс!
Но Иуда торопится завершить задуманное.
Идущий, а наверное – даже вбегающий в Гефсиманский сад впереди, «Предающий же Его дал им знак, сказав: кого я поцелую, Тот и есть. Возьмите Его. И тотчас подошел к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел?»
Для чего ты пришел...
Почему Спаситель произносит эти слова? Ведь Он же как никто другой знает, для чего пришел Иуда!
Я снова пытаюсь представить себе, пытаюсь мысленно услышать - как произносит Иисус эти обращенные к Иуде слова?
Что выделяет Он в них, какое слово акцентирует?
Может быть - ДЛЯ ЧЕГО ты пришёл?
Но ведь Он знает, для чего пришел Иуда. Иисус знал об этом еще и во время Тайной Вечери, и намного раньше!
Однако Спаситель знает и то, о чем Он говорил своим ученикам в Сионской горнице - и что, быть может, было предупреждением иуде: «сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться».
И уже сейчас Он знает, что ожидает Иуду, какой страшный конец ему предстоит.
Он не воспрепятствует Иуде - Иуда свободен в своих поступках, и только он сам и может распорядиться этой свободой.
Свобода неприкосновенна - ибо она дана ему, как и каждому жившему и живущему человеку - Богом.
Но сейчас у Иуды есть ещё самый последний, пусть и минимальный шанс одуматься, раскаяться - и спастись!
Ведь твое окончательное падение еще не произошло, Иуда! Пока ещё не поздно – остановись, используй свой самый последний шанс быть свободным во благо самому себе, пока стража еще не схватила Иисуса! Подумай, что ты делаешь - и Кого ты предаешь!
Остановись – и задумайся же наконец, что ты делаешь, ДЛЯ ЧЕГО ты пришёл!
Но Иуда не слышит заданного ему вопроса...
А может быть, вопрос Иисуса звучал иначе – «для чего ТЫ пришел»?
Да, Иисус должен быть распят.
Да, Ему предстоят физические муки.
Да, Его ожидает не только мучительная – но предельно позорная смерть
Но не превосходят ли телесную боль - душевные муки, причиненные предательством одного из всего-то двенадцати не просто учеников – но апостолов, одного из двенадцати самых близких Ему людей?
Ведь предать Его воинам и страже мог любой из тысяч и тысяч общавшихся с Иисусом - сколько было их, встречавшихся с Ним за время Его путешествий по пыльным дорогам Палестины, в храмах и на площадях – и отлично знавших Спасителя в лицо!
Но нет - предателем стал один из самых близких.
Один из тех и без того немногих, кто был рядом со Спасителем.
Для чего ТЫ пришел, Иуда?
А может быть, ударение было сделано на последнем слове – «для чего ты ПРИШЕЛ»?
Ты уже сделал свой выбор, Иуда. Ты уже распорядился своей свободой - не зная еще, что тем самым распорядился и своей судьбой, что вот-вот именно на тебе исполнится пророчество о земле горшечника, что и тридцать сребреников, и само имя твое – навечно станут нарицательными, станут синонимами самого глубокого, максимально возможного для человека - и презираемого предательства и падения.
Так покажи Иисуса издали - Его невозможно ни с кем спутать!
Сделай это из той тьмы, в которой ты находишься уже сейчас в этом ночном Гефсиманском саду!
Но уходя в еще более страшную и самую беспросветную тьму, уходя в вечное бытие без Бога, - ты ПРИШЁЛ сюда, Иуда...
И сама форма совершения твоего предательства изощренно-гадка: ведь ты предаешь Спасителя поцелуем - символом христианской любви к ближнему! И от этого твой поступок, и без того предельно мерзкий по сути своей, приобретает уже какой-то сверхизвращенный, поистине сатанинский по своей форме характер – «Целованием ли предаешь Сына Человеческого?»…
Но в обращении Спасителя к предающему Его Иуде есть еще одно слово.
Это – произнесённое Иисусом: друг!
И до, и после Иисуса у человечества было много и «учителей», и «врачей». Но при всем многообразии как их самих, так и их рецептов, и методов их «уврачеваний», и сути их «учений» - всегда имело место одно общее: никто из них, думающих - одно, говорящих - другое и делающих - третье, сам не жил и не руководствовался теми методами и нормами, которые предлагал для других.
Во все времена было только одно исключение.
И поэтому - мог ли Он, учивший – помнишь? - «любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас» (Лк.6,27), по-другому обратиться к Иуде?
Он, Которым в Его служении - как и в предназначении - всегда движет только любовь?
Что ж - прощай, Иуда!
Наверное, тебя надо было бы пожалеть - но не получается.
Ты - и только ты сам решил свою судьбу.
Так же, как это сделают многие и многие после тебя, не желая задуматься и решить, для чего пришли сами они в этот мир, и кто для них Иисус.
и ушедших, быть может, туда же, куда уходишь сейчас ты - не просто в темноту, но в ту страшную тьму - «тьму внешнюю».
В вечное бытие без Бога, которое и является адом.
Но Иуда – не один, «с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных».
Как страшно это - множество народа…
Того народа, в первую очередь ради которого пришел в этот мир Спаситель.
Того народа, для которого Он хотел не просто добра, но несопоставимо большего – его спасения!
Однако – и того же самого народа, который ожидал в Мессии не Спасителя - но политического и военного вождя.
Того народа, который так и не услышал слов пророка, через которого было сказано ожидающим Мессию – «спасение дал Он вместо стен и вала» (Ис.26:1).
И навстречу всей этой толпе «Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю».
Почему же они отступили назад?
Отчего в ужасе пали на землю?
Не был ли это момент подобен тому, когда у подножия Фавора люди увидели на лице спустившегося к ним после Преображения Иисуса отблеск Божественной силы и славы?
Или – на какое-то мгновение пришедшие если не увидели воочию – то каким-то «шестым чувством» ощутили то, что здесь, совсем рядом – готовые вмешаться «более, нежели двенадцать легионов Ангелов»?
Наверное, это был момент наивысшей радости и полного торжества Иуды! [1]
Но если так – то какой немыслимой глубины разочарование испытал он, когда в следующее мгновение Спаситель «Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я».
Но даже сейчас Он - Истинный Пастырь! – заботится о Своих овцах, об одиннадцати оставшихся с Ним: «итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут, да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого».
Понимая, чем это ему грозит, в этот момент «Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» - и добавляет: «ибо все, взявшие меч, мечом погибнут».
Все…
Эта формулировка – не знает исключения.
Потому что так сказал – Бог.
А люди прибегают к оружию, когда либо не доверяют Богу в решении своих проблем, либо же вообще идут против Его воли.
Быть может, ты скажешь – но разве не Сам Иисус недавно сказал - купи меч? Вот этот меч и нашел себе применение!
Да, сказал.
И сейчас именно Он, Бог, продемонстрирует, для чего нужен был этот меч.
Иисус наклоняется, поднимает с земли отсеченную ушную раковину - «И, коснувшись уха его, исцелил его», Малха, первосвященнического раба!
Исцеляет - пришедшего арестовать Его.
Вот и совершил Спаситель последнее Своё чудо.
Приживление отрубленного уха…
Что это? Только ли противовес поступку Петра?
Или - аллюзия на то, что когда-то и этому человеку, Малху, понадобится ухо для того, чтобы услышать Благую весть?
А «Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал Иисус: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы».
Что ж, Его пытались схватит
ь уже много раз. Но тогда – им не было это дано.
И вот только теперь, когда исчерпан срок, определённый для земного служения Спасителя, наступило их время.
И – власть тьмы.
«Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его».
А что же – апостолы?
С ними – всё в порядке.
Они свободны - и пользуясь этим, «Тогда все ученики, оставив Его, бежали».
[1] В одном из следующих писем я расскажу тебе, почему думаю так.
Комментариев нет:
Отправить комментарий