(Мф.27:33-44; Мк.15:22-32; Лк.23:33-43; Ин.19:17-27)
«Был виден холм и три креста — Голгофа.
Последняя надежда бытия…».
Максимилиан Волошин
Последняя надежда бытия…».
Максимилиан Волошин
«Был час третий, и распяли Его».
Всего одна строка…
В отличие от всего происходившего ранее, евангелисты не описывают подробностей процедуры распятия – быть может потому, что это слишком для них невыносимо?
Но они сохранили для нас слова Спасителя, произнесенные им уже со креста.
Поистине невообразимые слова Сына Божия: «Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают».
Кому – им?
Только ли им, солдатам, вбивающим гвозди в Его Тело?
Распинающим – в буквальном смысле этого слова?
Но разве человека убивает пуля, а не тот, кто нажал на курок?
И разве эти огрубевшие за много лет воинской службы римские солдаты, привычно исполняющие очередной приказ - не являются неким аналогом такой пули?
Им – это всем, кто причастен в смерти Спасителя.
Всем тем, которые не знают, что делают – не только (или даже не столько) в том смысле, что казнят невиновного. Они не знают, что в этот момент необратимым делается их собственное будущее, будущее храма, будущее Иерусалима, будущее всей их страны.
То будущее, которое Он со слезами видел с холма несколько дней тому назад, перед последним Своим входом в Иерусалим – помнишь Его плач об этом городе?
И здесь, сейчас, на кресте Христос, Чьё могущество беспредельно, наглядно показывает, что на практике значат Его слова - нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.
В истинном, абсолютно буквальном - хотя и таком жутком смысле этого слова.
Прости им…
Молить Бога о тех, кто обрек тебя на смерть, да еще не мгновенную, как при расстреле – а такую унизительную, долгую и предельно мучительную…
Говоришь, трудно вообразить подобное?
Завидую тебе.
Но Спаситель не одинок на Голгофском холме.
Быть может, ты подумал сейчас, что рядом с Ним – ученики, апостолы? Да нет, к сожалению – не они: «С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его».
«И сбылось слово Писания: и к злодеям причтен»- напишет евангелист Марк, вспоминая строку из пятьдесят третьей главы пророка Исайи.
Скорее всего, они – сообщники того самого Вараввы, помилования которого добилась толпа у дворца Пилата.
Вина этих двоих – одинакова.
Но насколько же различно их отношение к содеянному – и ко Христу!
«Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас».
Но до этого наверняка ничем не отличающийся от хулителя «Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал».
Говорят, что перед смертью перед человеком как в ускоренном кино пролетает вся его жизнь. Что ж, если так - этот разбойник сумел увидеть всю свою жизнь в истинном свете!
Тем более, что Источник Света – совсем рядом с ним…
Увидел Его – и в Его свете увидел себя самого.
И уже не разбойник – но человек, сотворивший достойный плод покаяния «сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!».
Он просит только о том, чтобы в Царстве Божием сохранилась хоть какая-то память о нем – прекрасно понимая, что и в малой степени даже не заслужил хотя бы этого.
И осужден - справедливо.
Ты не забыл еще притчу о работниках на винограднике, которую недавно рассказывал Спаситель?
То, какую незаслуженную по нашему, человеческому разумению награду получили работники последнего часа?
Но что такое полученный каждым из них динарий в сравнении с той наградой, которую получит сейчас этот распятый, «работник» не последнего часа даже – но последних минут своей жизни!
«И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю»![1]
Милосердие Иисуса несопоставимо больше даже невообразимого и непонятного для нас милосердия хозяина виноградника!
Так же, как ни с чем несопоставим тот дар, который получил этот человек, успевший всё-таки совершить главное дело, главный труд своей жизни.
Если ты не забыл ещё вопрос, который задавали Спасителю – «что нам делать, чтобы творить дела Божии?», то помнишь и то, что «Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин.6:28,29).
Он – покаялся и уверовал!
И адресованные ему слова Иисуса - ныне же будешь со Мною в раю - свидетельствуют о том, что это было именно покаяние, а не просто раскаяния о содеянном человека, не потерявшего ещё остатки совести.
Покаяние в том именно смысле изменения сознания, мышления – словом, всего своего внутреннего «я», о котором говорил у Иордана Иоанн- Креститель!
Дар спасения…
Может быть, именно здесь, на Голгофе, в этот момент, как нигде и никогда раскрывается в буквальной, невообразимой полноте своей истинный смысл этих двух всего слов – дар спасения!
Что ж, этот разбойник сотворил достойный плод покаяния.
А что же другой?
Второй разбойник – не увидел Спасителя[2].
Два разбойника…
Два человека как собирательный образ всего человечества, которое сужено всего до этих двоих.
И два, - всегда и всего только два варианта отношения человека к Богу…
Третьего – не дано.
Руки Спасителя – протянуты к обоим распятым с двух сторон Его креста. И в этот момент не они ли олицетворяют все человечество? Ведь согрешил, преступил закон – каждый человек любого времени –
Разве не об этом же говорил в Ветхом завете мудрый Екклизиаст – «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы» (Еккл.7:20)?
И не об этом ли писал в своем Послании римлянам апостол Павел (я, кажется, уже цитировал эти его слова) - «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим.3:23)?
И каждого - без исключения – ожидает смерть как справедливое наказание, как заслуженное «возмездие за грех». Именно этими словами начинается двадцать третий стих шестой главы того же Послания апостола Павла.
Но как необычно и неожиданно звучит его окончание - «а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.6:23)!
Раскинутые по сторонам креста руки Спасителя, которыми Он словно пытается обнять всех...
Вспоминается строка Бориса Пастернака «Слишком многим руки для объятья Тв раскинешь по концам креста….»
Что ж, у гениальных поэтов – даже ошибки гениальны: не слишком многим, Борис Леонидович, – но всем!
Всем и каждому.
Без ЕДИНОГО исключения.
Но руки Спасителя, распростертые для объятья – пригвождены ко кресту.
Пригвождены – людьми, которые тем самым словно пытаются помешать Ему сделать это.
Лишить такой возможности.
И это - Его-то, Иисуса Христа, Сына Божия?!
А тем временем «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, - да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий».
«Так поступили воины» - но разве не подобное (если не худшее), по большому счету, будет происходить уже во времена христианства? Когда не воины-язычники, но сами христиане разных деноминаций будут уже не просто делить – но вести друг с другом брато(!)убийственные войны, сражаясь за христианские реликвии?
Или из-за того, что у противоположной, но тем не менее тоже христианской стороны другие представления - о Таинствах ли, о Вечере ли Господней, или о чем-либо ещё, связанным со Христом?
(Впрочем, в болшинстве подобных случаев слово «из-за» вряд ли подходит. Лучше заменить его на «под предлогом». Было бы желание – а повод найдется).
И священники каждой воюющей стороны будут молить Христа (!) о победа – утверждая, что Бог – именно и только на их стороне.
«Gott mit Uns»…
Уже две тысячи лет звучит эхо слов Спасителя – прости им…
Но сейчас здесь, у Голгофы – не только воины, но и множество людей гражданских.
Они-то как реагируют на весь этот ужас?
«И стоял народ и смотрел»- пишет Евангелист.
Как точно сказано – стоял и смотрел!
Люди не шли к Иисусу и не видели Его – но стояли и смотрели…
В полном соответствии со словами двадцать первого, пророческого псалма: «Скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище…» (Пс.21:17-19).
А кроме тех, кто стоял и смотрел, немало было и таких, кто не особо задерживаясь проходил мимо Голгофы по своим предпасхальным делам. Однако и они «не остаются в стороне» от происходящего: «Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря: Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста».
Проходящие…
И снова думается - какое абсолютно истинное, единственно возможное слово найдено евангелистом, какое исчерпывающе верное определение дано им! Так и не став ни пришедшими, ни хотя бы приходящими, они так и остались - проходящими.
Но проходят они сейчас не столько мимо Распятого, сколько - мимо своего же спасения (помнишь –канун Исхода, карающий ангел проходит мимо дверей, помазанных кровью агнца?).
Теперь – сами люди проходят мимо той единственной Двери, которая открывает вход в жизнь вечную.
Дверь, помазанную кровью Агнца - Иисуса Христа.
Проходят мимо Его Креста.
И разве можно не вспомнить сейчас тот момент самого начала Исхода, когда Моисей поднимался на Синай – «И стоял народ вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог» (Исх.20:21).
Теперь люди стоят совсем рядом с Голгофой. Но по-прежнему, как и тогда, они вдали от Бога.
И не Моисей – но сами они вступают в ими же сотворяемый мрак.
Однако здесь, на этом холме - не только так называемый «простой народ», но и те, кто своим служением наследует Моисею.
И до последнего момента внимательно отслеживая все происходящее, и наверняка с видимым облегчением «Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти; если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему».
Да, они, организаторы всего происходящего – тоже тут. Думаю, вплоть до момента распятия внутри них, в их душах волной страха время от времени поднималась – «а вдруг»?
А вдруг этот сын плотника из Назарета – всё-таки Мессия?
А вдруг в самый-самый последний момент всё-таки выяснится, что они совершили непоправимую ошибку?
Если так – то сейчас они испытывают огромное облегчение.
Иисус - распят.
И – ни-че-го не случилось!
Значит, Он все-таки «самозванец». А следовательно – им нечего бояться.
И теперь, наконец-то, никто не будет «будоражить» народ, и они для него по-прежнему останутся высшими авторитетами.
Да и их «храмовый бизнес» по-прежнему будет приносить хороший доход.
Других спасал, а Себя Самого не может спасти…
Да нет же – может!
И ещё как может!
Но если Он спасет Себя – то ни для вас, даже сейчас издевающихся над Ним, ни для потомков ваших уже не будет возможности спасения.
Что же до пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него - то если Он сейчас и сойдет с креста, вряд ли вы в Него уверуете– разве не вы были свидетелями стольких совершенных Им чудес?
Как же ненавидят Иисуса все они, вместе взятые!
И быть может одна из причин этой ненависти – в том, что Он - Свет.
И в Его свете – они не могут не видеть самих себя, истинную свою суть!
Думаю, совесть, точнее – опять-таки её остаток, всё-таки грызет их…
И единственный для них способ избавиться от этих угрызений – избавиться от самого Иисуса.
Живой укор - надо умертвить.
Не за это ли и сегодня многие так ненавидят и Самого Иисуса, и Его Благую весть?
Стоит ли удивляться, что наслушавшись и насмотревшись самих иудеев разного возраста, чина и звания, «Также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус и говоря: если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого. Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем».
Стоящие и проходящие, первосвященники и книжники, старейшины и фарисеи, молодые и старые, мужчины и женщины, гражданские и военные, местные и паломники…
Они очень разные, люди у Креста. Но при всем разнообразии у них есть одно общее: ни одного, ни единого слова сочувствия! Вместо этого - в дополнение к тем, которыми пронзено тело Спасителя, они вбивают в Него гвозди издёвок.
Как будто мало им и уже перенесённых, и еще предстоящих Ему страданий…
По-своему не остается в стороне от распятия и прокуратор Иудеи: «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски».
Титул – так называлась эта доска, в обязательном порядке прибиваемая к каждому кресту. На ней указывалась вина казненного – перечисление тех преступлений, за которые распинаемый был осужден на такую ужасную смерть.
Надо полагать, Пилат делал эту надпись публично и собственноручно, потому что «Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский».
Ну нет, хватит. Идя у них на поводу, прокуратор и так уже зашел слишком далеко,– так пусть это будет хотя бы мелкой, но местью.
И «Пилат отвечал: что я написал, то написал».
Вряд ли он понимает в этот момент, что сам ли написав это не только по-еврейски, но и по-гречески и даже по-римски, или только отдав приказание сделать такую надпись – в любом случае не только не погрешил против истины, но только на сравнительно небольшое время опередил события.
Точнее – то единственное в истории человечества и ни с чем не сравнимое событие, которое назовется Христианством.
[1] Быть может, Господь мог бы и не добавлять это в раю – разве рай не там, где Он? И пребывание с Ним – и есть рай.
[2] Если ты видел фильм «Страсти Христовы» - вспомни сцену, в которой на голову второго разбойника после этих его слов садится ворон – и выклёвывает ему, еще живому, глаза… Что ж, невидящему – глаза не нужны.
И раз уж вспомнился этот фильм – то на каком-то из интернетовских блогов я прочитал, что в той жуткой сцене, где в Тело Иисуса вбиваются гвозди, крупный план руки с молотком - снят с рукой самого режиссера этого фильма, Мела Гибсона! Такое – дорогого стоит.
Спасибо, Мел – хотя ты и не прочитаешь эти мои слова благодарности. Много передумал я, вспоминая эту твою руку…
Комментариев нет:
Отправить комментарий